Главная › Библиотека Серебряного века › Урок судьбы и одиночества
Библиотека Серебряного века
16.07.2016
Урок судьбы и одиночества
Людмила Пахомова журналист ЕГМЗ
На этой неделе в Елабуге побывали заведующая кафедрой сценической речью ГИТИСа, профессор Ирина Промтова и доцент этой кафедры Вера Смоляницкая. Целью их поездки были цветаевские места, в которых они уже очень давно мечтали побывать. Творчество поэта обе неизменно включают в свои программы, обучая будущих режиссёров и актёров. Вот и в этом году на экзамене 2 курса актёрского факультета читались фрагменты пьес Марины Цветаевой. Эту видеозапись они привезли в Елабужский государственный музей-заповедник. А ещё — запись 1992 года пьесы М.И. Цветаевой «Приключения», поставленной студентами первого выпуска Петра Фоменко.
Вера Смоляницкая
Но самым главным подарком стал моноспектакль «Пошли мне сад» по творчеству Марины Цветаевой, с которым в Библиотеке Серебряного века выступила Вера Смоляницкая. Буквально с первых слов она — на сцене Марина Цветаева — безраздельно завладела вниманием зрителей. Это была не игра, а исповедь души. Души, осознающей своё трагическое одиночество, укоренённой в тоске, взыскующей любви:
Любовь! Любовь! И в судорогах, и в гробе
Насторожусь — прельщусь — смущусь — рванусь.
О милая! Ни в гробовом сугробе,
Ни в облачном с тобою не прощусь.
Любовь Марины Цветаевой особая. В эссе «Мой Пушкин» она говорит об этом, ссылаясь на увиденную в шесть лет сцену объяснения Татьяны и Онегина. Фрагменты из этого произведения звучат в числе первых в спектакле Веры Смоляницкой:
Моноспектакль «Пошли мне сад»
«Скамейка. На скамейке — Татьяна. Потом приходит Онегин, но не садится, а она встаёт. Оба стоят. И говорит только он, все время, долго, а она не говорит ни слова. И тут я понимаю, что… это — любовь: когда скамейка, на скамейке — она, потом приходит он, и все время говорит, а она не говорит ни слова…
Скамейка, на которой они не сидели, оказалась предопределяющей. Я ни тогда, ни потом, никогда не любила, когда целовались, всегда — когда расставались. Никогда не любила — когда садились, всегда — когда расходились…
Но ещё одно, не одно, а многое, предопределил во мне «Евгений Онегин». Если я потом всю жизнь по сей последний день всегда первая писала, первая протягивала руку — и руки, не страшась суда — то только потому, что на заре моих дней лежащая Татьяна в книге, при свечке, с растрёпанной и переброшенной через грудь косой, это на моих глазах — сделала. И если я потом, когда уходили (всегда — уходили), не только не протягивала вслед рук, а головы не оборачивала, то только потому, что тогда, в саду, Татьяна застыла статуей.
Урок смелости. Урок гордости. Урок верности. Урок судьбы. Урок одиночества».
Вера Смоляницкая
В спектакле органически сливаются выдержки из произведений, писем, дневниковых записей, которые дополняются и иллюстрируются стихами — экспрессивными, страстными, полными откровений. Среди них те, что посвящены таким знаковым в жизни Цветаевой фигурам, как Максимилиан Волошин, Борис Пастернак, Николай Гронский. После трагической гибели последнего, молодого талантливого поэта, Марина Цветаева написала целый цикл стихов «Надгробие»:
За то, что некогда, юн и смел,
Не дал мне заживо сгнить меж тел
Бездушных, замертво пасть меж стен
Не дам тебе — умереть совсем!
За то, что за руку, свеж и чист,
На волю вывел, весенний лист —
Вязанками приносил мне в дом! —
Не дам тебе — порасти быльём!
За то, что первых моих седин
Сыновней гордостью встретил — чин,
Ребячьей радостью встретил — страх, —
Не дам тебе — поседеть в сердцах!
Стихи Вера Смоляницкая читала великолепно. Но самым потрясающим было «Тоска по Родине! Давно…». Казалось, в него она вложила всю силу, весь эмоциональный накал переживаний своей героини.
Вера Смоляницкая
Эмиграция и горькое возвращение на Родину — всё это прошло перед взором зрителей, воскрешённое словом Марины Цветаевой.
А завершился спектакль её стихотворением:
За этот ад,
За этот бред,
Пошли мне сад
На старость лет.
На старость лет,
На старость бед:
Рабочих — лет,
Горбатых — лет...
На старость лет
Собачьих — клад:
Горячих лет —
Прохладный сад...
Для беглеца
Мне сад пошли:
Без ни – лица,
Без ни – души!..
Скажи: довольно муки — на
Сад — одинокий, как сама.
(Но около и Сам не стань!)
— Сад, одинокий, как ты Сам.
Такой мне сад на старость лет...
— Тот сад? А может быть — тот свет? —
На старость лет моих пошли —
На отпущение души.
Тепло поблагодарив Веру Смоляницкую, заместитель генерального директора ЕГМЗ по науке Александр Деготьков сказал: «Вы нам даёте возможность ещё раз вспомнить, переосмыслить и как-то по-новому принять Марину Ивановну».
Сама актриса познакомилась с поэзией Цветаевой в юности. В 15 лет она знала наизусть «Поэму Конца», с которой, кстати, и пришла поступать в институт. В 1987 году Вера Смоляницкая записала на фирме «Мелодия» пластинку «Серебряные дребезги». Что интересно, большую часть вошедших в тот виниловый диск материалов пришлось брать из французских изданий, — книги, подготовленные Анной Саакянц, вышли год спустя.
Вера Смоляницкая и Александр Деготьков
Позднее вместе с режиссёром Гедрюсом Мацкявичюсом Вера Смоляницкая поставила спектакль «Любовники без надежды», в основу которого легли «Поэма Конца» и поэма «Новогодняя».
«Цветаева для меня, — призналась актриса, — не только великий поэт, но и очень близкий, родной человек, который многому меня научил и во многом сформировал, поскольку, можно сказать, что я росла с ней с ранней юности.
Её творчество обращено в вечность, а это всегда возвышает».
